Труды по истории Москвы - Страница 85

По—иному к этому отнеслись русские люди, среди которых ходили разные слухи. Рассказывали, что вторую жену Симеона «великую княгиню на свадьбе испортили; ляжет с великим князем, а ему кажется мертвец». Приведенное известие говорит о каком—то отвращении, быстро внушенном молодому Симеону его второй женой. Конечно, такая версия не могла быть приемлемой для официальных московских кругов. Поэтому сложилась легенда о бесплодии Евпраксии в течение двух лет как о причине развода. Дерзость и своеволие Симеона сказались и в его дальнейших поступках. Отослав свою жену обратно к ее отцу на Волок, Симеон велел ее выдать замуж, и опозоренная Евпраксия сделалась женой князя Федора Красного, родоначальницей князей Фоминских.

МОСКОВСКАЯ МИТРОПОЛИЯ

В первой половине XIV века Москва сделалась постоянным местопребыванием русских митрополитов. Трудно переоценить политическое значение утверждения митрополичьей кафедры в Москве. Старая традиция связывала представление о «царствующем городе» с тем местом, где жили государь и митрополит. Пышные богослужения по случаю поставления в епископы, когда в столице собирались высшие иерархи из других городов, постоянные сношения с Константинополем и с княжескими столицами на Руси, встречи и проводы митрополитов и епископов, блестящие церковные церемонии, до которых были так падки средневековые люди, сделались достоянием Москвы. Можно было не признавать притязаний московского князя, но нельзя было под страхом отлучения игнорировать митрополита.

Москва получила неоспоримые преимущества перед всеми другими городами, и московская епархия поднялась неизмеримо выше всех остальных. Митрополит держал в своих руках право поставления епископов и суда над ними и нередко им пользовался; силу его духовной власти испытали даже иерархи таких крупных городов, как Новгород и Тверь. Уже в 1325 году новгородский кандидат Моисей ездил в Москву к митрополиту Петру ставиться на архиепископию и присутствовал на погребении Юрия Даниловича вместе с тремя другими епископами. Большие денежные средства стекались в Москву вследствие приезда видных духовных лиц. Ведь устройство церковных дел обходилось недешево; поставление в духовный сан требовало больших расходов.

Многочисленные политические нити сходились ко двору митрополитов, которые имели своими хозяевами в конечном итоге московских князей. Москва была связана с патриархами в Константинополе, с афонскими монастырями, а при их посредстве – с южнославянскими землями. Историки, отстаивающие тезис о большем могуществе тверских великих князей по сравнению с московскими, забывают о том, что Москва, а не Тверь была духовным центром России XIV–XV веков. Спор за преобладание между Москвой и Тверью был решен в пользу Москвы уже тогда, когда преемник Петра митрополит Феогност, родом грек, окончательно утвердил свое местопребывание в Москве.

По каким же причинам митрополиты выбрали своей резиденцией Москву» Любопытные соображения по этому поводу высказал Пл. Соколов, по мнению которого московские князья предоставили митрополитам особо важные льготы по сравнению с тем, что получали епископы в других княжествах.

Около 1392 года великий князь Василий Дмитриевич и митрополит Киприан заключили договор «о домех о церковных и о волостех и о землях и о водах и о всех пошлинах о церковных». Митрополичьи земли были освобождены от подчинения великому князю и его слугам. Договор устанавливал иммунитет монастырских сел, впрочем, пользовавшихся этим иммунитетом и раньше.

С течением времени митрополичьи владения сильно расширились, сохраняя свое особое положение государства в государстве. Митрополит со своим двором, боярами и слугами занимал «превысокий степень старейшинства». Он владел большими земельными имуществами, разбросанными в различных районах тогдашней России. Для заведования ими при митрополите состоял штат бояр, слуг и приказчиков. На торжественном и цветистом языке составителей сборника митрополичьих грамот это были «угодьи Пречистыа Богородици и великих чюдотворцев Петра и Алексеа и Ионы и митрополичи всеа Руси изстаринныа». Помимо доходов от митрополичьих вотчин, митрополиты собирали чисто церковные подати: «с церквей дань… зборное, Петровское, Рожественое, и доходы, и урокы, и оброкы митрополичи».

Митрополиты пользовались громадной властью над подчиненным им духовенством, не стесняясь заковывать в кандалы (в вериги железные) провинившихся или непослушных духовных лиц. Право суда и расправы в руках властного иерарха было страшным орудием его господства над духовенством и всеми подчиненными ему людьми. Церковный суд был еще страшнее суда княжеского, по крайней мере, не прикрытого рассуждениями о небесном спасении человека, пострадавшего от пытки и несправедливого судебного решения.

Но дело было не только в одних льготах, предоставленных митрополиту, а в том, что московские князья обладали достаточной реальной силой, чтобы поддержать угодных для них кандидатов на митрополичий престол. Немалую роль имело центральное положение Москвы и относительное удобство сношений с Константинополем, куда можно было добраться речным путем по Дону и морским по Азовскому и Черным морям. Наконец, одним из мотивов переноса кафедры митрополитов в Москву являлось отсутствие в ней своих епископов. Митрополит «всея Руси» не задевал в Москве ничьих церковных интересов.

Иван Калита и митрополит Петр положили начало тому своеобразному соединению светской и духовной власти, которое было характерно для Москвы допетровского времени. Двор великого князя и двор митрополита помещались в непосредственном соседстве; светская власть нашла себе духовную опору, поддерживая в свою очередь всей своей гражданской мощью главу русской церкви – митрополита. Так, маленький Кремль XIV века уже вместил в себя зародыши более позднего «царствующего града Москвы».